Театр начинается со зрителя

Как говорил Борис Николаевич Ельцин, «чай, сахар есть — уже хорошо», имея в виду, что главное — обеспечить в стране наличие хотя бы первого уровня пирамиды Маслоу. С тех пор мы, конечно, несколько избаловались. Чай, сахар, гречка, а также кетчуп, как нам кажется, должны быть всегда и по умолчанию. И, уверяю, у абсолютного большинства так и будет. Даже, наверное, и колбаса найдётся. Вообще, как мы понимаем, сфера продажи продуктов питания не пострадала в текущей ситуации почти никак. В магазины все ходят часто и с удовольствием.

Наверное, через какое-то время откроются заново и рестораны. Да, владельцам будет нелегко, а ещё сложнее будет тем, кто в эти рестораны должен ходить и там расплачиваться. Но и в более сложные времена общепит существовал, если ему разрешали.

А вот что будет с учреждениями культуры? Не только у нас, а и по всему миру. А по всему миру культурный ландшафт устроен крайне неоднородно, везде своя специфика, и как в соответствии с этой спецификой будут выживать театры, библиотеки, музеи и цирки — вопрос, на который сейчас, полагаю, не сможет ответить никто.

Проще всего будет литературе. Литература выживает всегда, потому что в обслуживании не нуждается. Да, наверное, пропадёт несколько литературных премий, но премии не являются основой литературы — это такое приложение для немногих избранных. Наверное, упадут продажи бумажных книг, но о смерти книжного рынка мы слышим уже лет двадцать пять, а книги всё продаются, а авторы всё продолжают их писать. Такой уж это вид деятельности: затрат никаких, инфраструктуры не нужно, сиди себе и пиши. Да, более того, абсолютное большинство тех, кто пишет, делают это не в расчёте на гонорар, а потому что не писать не могут. Так что литература, пожалуй, даже порадует нас всплеском: писать станут все, у кого отныне появится на это время, а другой вид деятельности, напротив, пропадёт. Это может быть чревато рядом интересных открытий.

Сложнее музеям — существует ли вообще произведение искусства, если на него никто не смотрит? Это вопрос идеи: музеи нужны для того, чтобы в них ходили. И в них будут ходить, как только они откроются заново. Дело в том, что все крупные музеи в России — государственные, а значит, от денег за билеты зависят в наименьшей степени. Государство покроет издержки, и мы будем ему благодарны, потому что представить себе жизнь без портала Фрейбергского собора в ГМИИ им. Пушкина страшно. Да и билеты в музеи стоят относительно недорого — это развлечение люди смогут себе позволить даже в весьма стеснённых обстоятельствах.

Но что же будет с театрами? Тут есть два противоположных аспекта: в творческом смысле театральное искусство ждёт подъём, в финансовом — упадок.

И российским театрам будет далеко не хуже всех. Российская театральная система в основном государственная. То есть расходы театра, если говорить грубо, обобщённо, оплачивает государство.

Да, есть нюансы, но в целом это так. Зарплаты артистов, режиссёров, гримёров и бутафоров приходят из государственного бюджета. За аренду здания театры, как правило, не платят. Более того, некоторые собственные помещения в аренду сдают: в Ленкоме при покойном Марке Захарове был стрип-клуб, который потом стал фитнесом.

Есть у театров и собственные средства, иногда весьма впечатляющие. Например, Большой в прошлом году заработал почти 3 млрд рублей. Из этих заработанных денег формируются премии, фонды на ремонт, на новые постановки и прочие расходы, жизнь без которых уныла, но возможна.

А, скажем, в США театральная система отсутствует вообще: если театр не играет и не продаёт билетов, то он и не существует. У театра, точнее у труппы, могут быть покровители, спонсоры, но кто же будет тратиться на поддержку комедиантов в сложные времена.

Немецкие театры, как правило, тоже получают дотации, то есть весьма вероятно, что частично выживут. Похожим образом дела обстоят во Франции, в Италии.

Но важно не это. Важно, что театр — это вообще искусство кризиса. Пики совершенства театрального искусства почти всегда приходятся на сложные времена: послереволюционный МХАТ, Мейерхольд, лучшие пьесы Булгакова, Таганка застойного периода — всё это театр кризиса и бедности. Бедности населения и бедности самого театра. Театр выживет, как вода находит русло, ему просто деться больше некуда. А директора пока проживут без премий.

Но есть и иные учреждения культуры, которые государственной поддержки не имеют. Цирк Никулина на Цветном бульваре работает по схеме чистого бизнеса: сколько билетов продали, столько денег и заработали, все расходы за свой счёт. А искусство это дорогое. И как быть им в условиях, когда представлений нет, а когда они появятся, будут ли зрители, готовые платить за билеты? А между тем русский цирк на международной арене известен не хуже, чем русский балет, — это тоже своего рода визитная карточка России, инструмент мягкой силы.

Так вот, полагаю, всё, что касается потребительской сферы — рестораны, магазины и прочие парикмахерские, — восстановится за пару лет в необходимом объёме. В Москве деньги на это будут всегда, а в глубинке этого и так не очень много. Будут люди в барах пить меньше односолодового виски и больше дешёвого пива, будут голову стричь в барбершопе, а бороду — дома машинкой. Как-нибудь всё непременно устроится.

А репертуарных театров в России 665, а цирков 42, а музеев 2027. И всем им совершенно необходимы государственные деньги. Не для баловства и роскоши, а просто, чтобы выжить.

А кроме денег, им всем необходимы зрители. Потому что произведение искусства не существует, если на него никто не смотрит. И, пожалуйста, когда всё это закончится, вспомните первым делом о театре, а не о любимом ресторане. Это может оказаться неожиданным и буквально спасительным опытом.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.